Шокша сегодня

Газета Вельская неделя №39,41, октябрь 2013 г.

 

 

Он когда-то «гремел» на всю область своими показателями по лесозаготовкам, здесь были школа, детский и ясли сады, магазины, баня, пекарня, свой медпункт и стационар. А сейчас - старые полуразвалившиеся дома, избитая дорога, тишина и ощущение полного запустения. Жизнь посёлка Шокша разделилась на две половинки: раньше и сейчас. И эти самые половинки, к сожалению, так разительно отличаются друг от друга. Если раньше в посёлке проживало до тысячи человек, то сейчас в редких домах можно увидеть огонёк. В некоторые из них мы и решили заглянуть, когда оказались здесь в командировке.
Встречали нас шокшары очень радушно, с гордостью рассказывали о лучших временах посёлка и с грустью говорили о его настоящем.

 

 

«Вот таких-то развалюх не было»
Верховажанка Надежда Петровна Кузьмина вышла сюда замуж за бравого парня Валентина. Так и стала ей родина Шокша. «Жили мы тогда в общем барке на улице Почтовой, - вспоминает хозяйка. – В одном таком доме порядка 30 человек было. Уживались хорошо, не ругались». А ведь это, несмотря на то, что в своё время в Шокшу высылали людей любых национальностей, тех, кого обвинили в контрреволюционной деятельности против СССР. Поляки, венгры, белорусы, украинцы – кого здесь только не было, но умели находить ссыльные с местным населением общий язык. Видимо, люди в то время просто добрее были и терпимее друг к другу.

 

Успевали Кузьмины и большое хозяйство содержать: поросята, гуси, куры, коровушка и даже лошадь была. «Раньше практически в каждом дворе скотину держали, - вспоминает улыбчивая хозяйка. – А потом люди стали уезжать, всё начало разрушаться. Вот таких-то развалюх раньше не было», - с горечью в голосе говорит Надежда Петровна, показывая в окно на стоящий неподалёку дом. Смотришь на эти полусгнившие бараки, на траву по пояс на месте бывших изб и на душе становится как-то не по себе.

 

А ведь когда-то здесь «ключом била» жизнь. Проходили вечёрки, посиделки в клубе, пели да плясами местные жители в свободное от работы время. Вот и Надежда Петровна была участницей художественной самодеятельности: в составе трио ездила выступать в Пакшеньгу, в Судрому, в Вельск. Каково ей теперь видеть, как на её глазах потихонечку исчезает Шокша с лица земли Вельской – об этом остаётся только догадываться. Но, безусловно, человеку, прожившему здесь более пятидесяти лет смотреть на это больно. Теперь в посёлок и автобусы-то не ходят. «Говорят, что дороги нет», - сожалеет Н.П. Кузьмина. Возможно, поэтому Надежда Петровна живёт в Шокше только летом. А на зиму уезжает к дочери в г. Чехов. Но её сердце всё равно тоскует по родной сторонушке, по земельке плодородной. Вот и спешит она в конце мая приехать в посёлок: огород свой облагородит, в доме порядок наведёт. А в свободное время нет-нет, да вспомнит молодые годы, своего любимого супруга Валентина Григорьевича и на душе становится теплее. А если ещё и внучата наведаются в гости, то Надежда Петровна счастлива вдвойне.

 

«У нас тут кино показывали»
Её однофамилица пакшарка Валентина Михайловна Кузьмина приехала в Шокшу чуть раньше. Вместе с супругом Валентином Константиновичем им дали комнату в бараке. В те годы в Шокше ей очень нравилось. «Народу было много, весело, - вспоминает она. – У нас тут даже кино при клубе показывали. Ещё движок ручкой заводился». Ежедневно по два вечерних сеанса было, на которые В.М. Кузьмина продавала все до одного билетика. Особенно запомнился ей фильм «Соната над озером», где всё действо разворачивается на хуторе, в таком же небольшом населённом пункте, где жила и живёт Валентина Михайловна.

 

Сегодня в её уютный светлый деревенский дом приезжают дети, внуки и правнуки. Хорошо им здесь и привольно: двор большой, воздух чистый. Нравится в Шокше и самой хозяйке. Вот только сожалеет она о том, что народу в посёлке практически не осталось, многих бараков и изб давно уже нет в помине. «А вот было время, когда наш лесопункт был передовым, - с гордостью говорит Валентина Михайловна. – Строительство шло, техники много было». Рассказывает В.М. Кузьмина о давних временах и в её в памяти всплывают картины, как горели в домах и клубе керосиновые лампы, как появилась в посёлке своя электростанция, как добирались до Шокшы на лошадях, как появились кузовные машины и автобусы. Помнит она и о тяжёлой жизни спецпоселенцев. «Весной они гнилую картошку на полях собирали, - рассказывает Валентина Михайловна, - она перемёрзшая за зиму превращались в такие крахмальные лепёшки. Крапиву варили, лебеду. Голод был ужасный. Одежды у спецпереселенцев тёплой не было. А работать приходилось в принудительном порядке. Не сходишь на работу в лес, тебе норму хлеба урежут. Помню работали в бригаде с украинскими женщинами, дак они рассказывали, что как только хлебушка им дадут, они нагнут берёзку, да и привяжут его к ней. А потом деревце отпустят, чтобы хлеб-то повыше был, чтобы не так к нему тянуло. Да всё равно обеда не дождутся, дотянутся и съедят хлебушек».

 

Слушать В.М. Кузьмину можно часами: она многое знает о прошлом посёлка и всей душой радеет за его судьбу. Летом старается Валентина Михайловна раскрасить в яркие тона унылые шокшинские просторы: на своём огороде она выращивает цветы разных сортов и оттенков. Сама ими любуется, да и прохожим дарит «цветное» настроение.

 

Здесь стоит тишина на рассвете, сиротливо вдыхают аромат свежего воздуха белоствольные берёзы, многие избы «полегли» от времени, но здесь всё ещё теплится жизнь. Шокшу, «гремевшую» когда-то на всю область своими показателями по лесозаготовкам, теперь не узнать. Немногочисленные сохранившие дома, немые свидетели истории посёлка, молча, вздыхают о его нелёгкой доле. А местные жители мечтают, чтобы в этом краю вновь «забурлила» жизнь.
 

 

 

 

Далеко не безразлична судьба Шокшы Богдану Николаевичу Пылыпив. Оказавшись здесь в 76-м году, он – украинец, прикипел сердцем к этому населённому пункту. «Была деревня как деревня, - говорит он. – Народу много. Здесь весело до чего было. А теперь вот видите что случилось. Не знаю, чего здесь ждём. Если бы школьников не возили в Пакшеньгу, так и дорогу бы перестали чистить». Мы поинтересовались, сколько же ребятишек из посёлка ездят в школу. Оказалось трое. А ведь когда-то в Шокше было своё учебное заведение. Школа работала в две смены. Причём ученики располагались аж в двух зданиях. В посёлке жизнь шла полным ходом. Но годы взяли своё.
Сегодня трудоспособного населения здесь осталось очень мало. Работы нет, жить в полуразвалившихся домах невозможно. Недавно закрыли магазин, такая же участь чуть было не постигла и почту. Воду, дрова, а порой и кусок хлеба старикам достать трудно. Вот и приходит им на помощь Богдан Николаевич. «Вся надежда только на него», - так говорят о нём местные жители. А он и рад им помогать. «Люди у нас уж больно хорошие, - признаётся Б.Н. Пылыпив. – Если что случись, друг друга не бросят».

 

Рассказал нам Богдан Николаевич о том, что неподалёку от Шокшы есть польское кладбище, о месте, где когда-то стояла деревня Пюдля, в которой жили поляки и о знаменитом камне со старинными надписями, что располагается в нескольких километрах от посёлка. Поведал он нам и о том, что большую часть населения Шокшы составляли украинцы. Об этом свидетельствует и название улицы Украинская. А на наш вопрос, чем могут гордиться шокшары, он не задумываясь, ответил: «Бывшим лесопунктом».

 

Сейчас Богдан Николаевич на пенсии. Посёлок, ставший ему второй родиной, он не бросает. Занимается здесь хозяйством, когда надо привезёт и почту, и хлеб... Он — заядлый охотник и содержит семь четвероногих друзей. С ними веселее и радостнее в практически обезлюдевшей Шокше.

 

«Так и Шокша кончилась, развалилась, ничего нет»
Неподалёку от Б.Н. Пылыпив живёт Михаил Степанович Процек, которого по-праву можно считать старожилом посёлка. В 1945 году четырнадцатилетний Михаил вместе с матерью Екатериной Дмитриевной были высланы из Западной Украины в Важский лесопункт, что располагался в полутора километрах от Пустыньги. А в 1951 году М.С. Процек уже вместе с супругой Елизаветой Григорьевной перебрался в Шокшу. Их семейное счастье длилось 44 года 4 месяца и 4 дня. Любимой жены давно уже нет рядом, но и по сей день Михаил Степанович говорит о ней с особой теплотой. Такие же тёплые воспоминания связаны у него и с посёлком, где навсегда «прописалось» его сердце. Он помнит годы становления Шокшы и грустит о её теперешней доле.
Когда Михаил Степанович приехал в посёлок, здесь было всего лишь с десяток домов. В основном их заселяли поляки. Потом стали прибывать в эти края вербованные с Курска, с Брянска... «Шокша была богатая насчёт людей, - говорит М.С. Процек. - Только в лесу одних бригад было по восемь штук. Сейчас так не живут как раньше: холодно, голодно, но зато дружно».

 

Михаил Степанович помнит ещё то время, когда в посёлке располагалась комендатура. Она вела учёт переселенцев и следила за порядком. Переселенцы и их семьи не имели права выезда за пределы Шокшы. Ежемесячно они отмечались у коменданта, последним из которых был Миргин Кузьмич Кондратов.
Не забыл М.С. Процек и о том, как в своё время он не покладая рук трудился в лесу. Норма хлеба в день была по 250 граммов. «Это в руку сжал и нету, - говорит он. - А если хорошо поработаешь то и килограмм хлебушка получить можно было». Михаил Степанович всегда выполнял рабочую норму, а то и больше успевал. Когда один работал топором да лучковкой, то по 6-7 кубометров леса валил. А когда электропилы появились, бригадой валили кубометров по 30 в день. «Лес раньше хороший был, теперь такого не сыщешь, - сетует М.С. Процек. - Вот так и Шокша кончилась, развалилась, ничего нет».

 

 

Слушаешь рассказы жителей некогда лучшего лесопункта в районе и с сожалением понимаешь: не в их силах возродить его былое величие.
Елена Дубинина