В Артемковской, вдоль по  дороге, внизу, раньше стоял домик,  и жила там старушка. И вот кто женился, или замуж вышел и плохо жил, всегда обращались к ней, она вот что-то знала, помогала.

И у каждой, кто отвороты привороты  знал,  тайна своя была, не сказывают ее, а то приговоры силу потеряют, если расскажешь кому. Одни привораживали, к примеру, к девке какой, парня.

По всякому, говорят, делали. Могли опоить, подливали что-то, токо в вино, а не в водку, в водку дак увидишь. Вот и так привораживали.

Могли и отворотить, к примеру, парня от девушки. Всяки  колдовки то были, а как это делали, не сказывают, это тайна тоже.

    Были на Пакшеньге случаи. Работала фельдшером здесь  одна женщина, а жила в  Уголевской. С первым мужем то, она разошлась. А это было наверно во время войны, здесь участки Чурга  да Репишно были, лес заготовляли, там мужики были, вот с одним мужиком она и познакомилась.

Она фельдшером работала, дак может он сюда в больницу приходил, ли што ли. А жила она в доме, у бывшего мужа, со свекровкой.  А свекровке, не надо было, чтоб она с этим Степаном жила, мужика то Степаном звали.

Свекровка, говорила, что сразу то, как бы и понравился ей Степан, и к ней хорошо относился, и когда с Репишного приезжал, всегда конфет купит дорогих, вина хорошего, вкусного.  И все равно, потом, говорит, приедет, и привезет всего, ну не могла я с ним. Он за порог, а я из избы ухожу. То мешок возьму, как будто в яму пойду за картошкой, то опять, самовары грели дак, за углем к соседке побежала. Если он за мной, дак подам мешок, да, поди, сам, говорю за картошкой.

Жила тогда Александра Семеновна, дак вот та делала, отворот приворот ли.

И вот пришли когда к ней чаю пить, фельдшерица то сама рассказывала, подала она им шанежку, пополам разрезана была, мы говорит, съели шанежку, и все, совсем у нас со Степой все разладилось. А Степа то догадался потом, дак я говорит, все боялась, что он что-нибудь с Семеновной, сделает. Степа все говорил, что только темная ночь узнает, что я с  Семеновной сделаю, так как знал, что это она разлучила их. Дом подожжет у нее, или чего такое. И не получилось у них потом ничего, совсем разошлись,  так он и уехал. А чего уж там Семеновна сделала, это ее тайна, много чего могла.

А потом Зойка была, племянницей она была вроде Семеновне то, дружила с парнем здешним, с пакшеньгским, а тут в Шокше еще парень был, Мишка, дак она за него, замуж то, вышла. А Семеновне то вот этой, не надо было, чтоб она за него выходила. Не ходи, говорит Зойка за него замуж, я тебе и постель перинную дам. Она говорит, не надо мне, хоть на неделю, да выйду. Вот она и вышла за Мишку то, все равно ведь  Семеновна что-то сделала, месяц только и жила с ним, разбежались. Эта Зойка потом уехала отсюда, и замуж вышла.

Бывали случаи, что и жениха испортят. Женился парень, какой, а в постели с женой и спать не может.

Тоже опять же случай был. Парень с нашей деревни женился, Иван. А соседка у него была, и вот на свадьбе, чем-то она его подпоила, в вино видно подмешала что. И всё! А в Подгорье бабка жила, у ручья, дак та делала, «ремонтировала». А чего уж она там колдовала, да как, дак у неё спросить надо было, того мы не знаем.  Но все добро, стал мужчиной.

И всё одно, Юлька  пожила с ним недолго, убежала, не стала с ним жить. И что на это повлияло - отворот приворот ли, не знай. А он, потом на другой женился, дак много ребят то наделал.

Когда ворожат, дак можно говорят оборониться то, ноги крестиком сделать, иль пальцы скрестить, а ешь когда, дак подуть надо, чтоб сдунуть всё, чтоб ни какой приворот то не пристал.