Рыжики пошли – грибы моего детства, спутники всей моей жизни!
Когда-то к царскому столу караваны обозов с каргопольскими (боровыми) рыжиками, укутанными особым образом, сберегаемые неведомыми мне технологиями, шли в стольные города.
А на рубеже 50-60-х годов века прошлого в нашей семье солёные рыжики, заготовляемые в берёзовых кадушках, были основным продуктом питания наряду с картошкой, квашеной всё в тех же деревянных ёмкостях капустой, пареной в русской печи брусникой да замороженной клюквой в длинннннные
зимние месяцы…
А какая радость неописуемая – собирать их!
Когда-то росли они в вересняке по коровьим тропкам, по кочкам возле зарослей можжевельника семьями, стаями, тучами!
И бегали мы по осени с превеликой радостью после уроков собирать их, как счастливы были, возвращаясь с полными зобеньками (так тут порой называют корзины)!
И было нам глубоко параллельно-фиолетово (как говорит нынче моя малолетняя родственница), дождь ли льёт с небес потоками лютыми, моросит ли надоедливо изморось со спутницей верной – мошкарой, солнце ли, в лесу никак не нужное – мешает ведь разглядеть мелюзгу эту рыжую, что так весело хрустит потом
на зубах морозным зимним вечером под отварную картошечку
(а уж в более зрелом возрасте – так под рюмочку запотевшей водочки, в кладовке постоявшей при морозце под -40)…
Вот и в эти дни, как дитя малое, ползаю я под ёлками в полях, куда сбежали рыжики из лесов, загубленных воровайками злыми, позаброшенных, всеми забытых, ивняком да чертополохом заросших до невозможности.
Да жизни радуюсь!
Жить-то как хорошо!
А как вкусны пироги мамины с солёными рыжиками!
Какой дивный суп из них – хоть из свежесобранных,
хоть
из солёных!
Да просто потушить с картошкой да зеленью…
Счастлив я, радуюсь этим рыжим дням, как дитя несмышлёное малое!
Спасибо тебе, Пакшеньга, деревня моя замечательная,
за детство моё беспечальное, за грибы-ягоды и прочие-прочие разности!