Печален северный сентябрьский пейзаж, что ни говорите!
Да, конечно, огнём полыхают боярышник да калина с рябиной,
да, невероятно красивы ясени, редкие в здешних местах, да осины.
Да, яркие акварельные краски листвы берёз.
И всё-таки…
Сочная изумрудная прелесть отавы только подчёркивает неухоженность и заброшенность никому не нужных гектаров земли, прежде, бывало, обихаживаемой, лелеемой…

И даже кукареканье редких петухов не вызывает тех чувств, что возникали летом, а уж курлыканье редких журавлиных стаек (да-да – не стай, как обыкновенно в это время было когда-то) просто щемит сердце…

 

Идёшь в лес и плачется: грибы, ещё позавчера такие крепкие, жизнью наполненные, так пропитались влагой, поникли, что и в корзинку уже не просятся…
Дороги, ещё вчера в момент высыхавшие после почти тропических ливней, постепенно начинают ассоциироваться с чем-то первобытным – из тех времён, когда и дорог-то не было, лишь направления движения… И урчат недовольные иномарки, искренне не понимая, за что им выпала такая доля…
И только древние тракторки да газики с уазиками, кажется, пребывают в абсолютном восторге: а как же – их время настало!
Брусники в лесах нет вовсе, клюква на болотах ещё только готовится к массовым атакам любителей изысканного северного лакомства…
А бабье лето нынче случилось однодневное, увы…
Наступают долгие сумерки, переходящие в кажущийся вечным мрак октября-декабря…
И даже звёзды укоризненно падают, мол, ну вас…